Про соотечественников

В июле Госдума России приняла поправки к закону о соотечественниках.

Примерно в это же время по интернету показали полупустые заседания думы и как достигается кворум в голосованиях депутатов, когда депутаты отсутствуют и какие-то бегунки, по-видимому самые спортивные представители депутатской братии, голосуют за себя и за того парня.

Для них закон о соотечественниках за рубежом может быть и не самым важным. Но вот для тех, кто живёт за этим самым рубежом, подобные решения народных избранников могут быть весьма интересными.

Количество людей, попадающих под новое определение соотечественника, заметно уменьшилось.

Раньше определение включало тех, кто  был потомком подданных российской империи и кто жил на территории СССР в момент распада СССР. Теперь это те, кто жили не вообще на территории СССР, а на территории Российской Федерации и те, кто владеют определенным образом русским языком, следуют русской культуре и являются членами русской диаспоры за рубежом. То есть это такие официальные, утвержденные и одобренные общественные организации соотечественников, ячейки и кружки, определяющие соотечественник ты или нет.

Почему-то вспомнилось застолье после одного из КВНов в 90-е между Россией и Америкой в Нью-Йорке. Сидели мы в брайтонском ресторанчике  “Эль Греко” и все заказывали выпивку на свой вкус. Я заказал Гиннесс.

– Что-что? – переспросил мой сосед за столом.

– Guiness, – повторил я и дружелюбно обьяснил про славный город Бостон, про ирландские традиции и про Гиннесс.

– А ты вообще сам-то кто? – спросил сосед, запрокинув рюмку водки. – Ирландец? Тебя кто по-русски научил?

Отшутиться тогда не получилось.

Я русский американец. Я вырос и родился в Москве. Меня вобщем-то мало волнует кто меня и кем считает.

И всё же как-то это не правильно, что статус твой определяют депутаты-невидимки в Москве или обитатели питейных заведений Брайтон-Бич.